"Очередь в триста человек". Белорусы неделю в пустыне Невада жарили драники

Белорусы привезли в американскую пустыню Невада баню и несколько тонн картофеля, чтобы напечь драников. Так выглядел белорусский кэмп на фестивале “Бернинг мэн”. Его ежегодно устраивают в экстремальных условиях пустыни. И на это время там встает город, который полностью исчезает с последним днем фестиваля.

Белорусы на фестиваль ездили и раньше, но собственно белорусский кэмп там появился впервые. Среди тех, кто устраивал его, был бизнесмен и издатель, бывший политзаключенный Александр Василевич.

Чтобы поговорить с Александром о” Бернинге Мэн", из-за разницы во времени приходится подняться в пять утра. Но это не сильное испытание, если сравнить его с теми, через которые проходят участники фестиваля. В пустыне, где он проходит, температура колеблется между нулем и "плюс сорок".

В первый день, говорит Александр, налетела песчаная буря, потом пошел дождь, и земля под ногами стала грязной глиной. Магазинов там нет, рассчитывать можно только на то, что взял с собой. Ну и к тому же, чтобы попасть в эти условия, за самый простой билет нужно заплатить несколько сотен долларов.

Фестиваль заканчивается торжественным сожжением человеческой фигуры. Потом участники приводят пустыню в тот вид, который она имела до фестиваля — короче, убирают за собой. И когда это все было сделано, мы спросили у Василевича, стоит ли оно того было.

"Баню в пустыню доставили самолетом из Варшавы”

— Так стоит ли?

— Конечно, стоит. Я давно хотел туда попасть, но каждый раз что-то не получалось. И, наконец, сложилось. Все оказалось не так страшно, как рассказывали: дожди, сэндсторм, температура — все это можно выдержать.

На "Бернинг мэне" ты попадаешь в очень дружелюбную атмосферу, видишь много клевых людей вокруг, много интересного арта, исполнителей — и очень красивые места. Сама пустыня великолепна. Рассветы и закаты в ней выглядят очень впечатляюще.

Я хотел увидеть место, где люди занимаются самовыражением, показывают себя такими, какими хотят себя видеть, либо кем являются на самом деле. Во многих обществах это редкое явление, а там это удается. Каждый делает то, что хочет.  
Кто-то хочет ходить голым — окей. Кто-то хочет танцевать — окей. В пустыне места хватает всем. Но все понимают, что нужно быть адекватными: никто не оставляет мусор, люди очень осторожно относятся к природе, относятся с уважением к другим-это принципы фестиваля.

Если не нравится, что делает другой — идешь мимо. Нравится — начинаешь разговаривать. И люди относятся друг к другу очень открыто: объятия, улыбки.

Обычные принципы сосуществования, которые хорошо было бы распространить на все общество. Особенно если учитывать то, что белорусы не славятся коммуникационными навыками.

Идешь по пустыне и находишь французское кафе

— Как выглядел белорусский кэмп на фоне всего этого самовыражения?

— Наш кэмп хорошо узнавался, люди останавливались. Он выглядел необычно даже по меркам "Берна". Ряд кэмпов выглядит просто как трейлер-парк, а наш был украшен вытинаночными принтами.

У нас было несколько действий. Наши участники переделали шикарный школьный автобус, в котором жарили драники. А из Варшавы сделали и самолетом доставили в пустыню баню. И люди, которые попадали в ту баню, выходили другими, этот экспириенс приводил их в состояние возбуждения.

В целом желающих было больше, чем мы могли принять, поэтому составляли waiting list. А вечером у нас был чай в лаунж-зоне посреди кэмпа. И это главный результат: мы сделали что-то, что людям очень подходило.

— Картошку на драники потерли заранее или делали на месте?

— Картошку доставили целую, но терли быстро. Кстати, много гостей помогали, жарили драники вместе. И за драниками стояли очереди. В последний раз мы насчитали в очереди под триста человек. Рецепт время от времени корректировался, так как создавали их разные люди, стандарта, как в Макдональдсе, не было. Но я пробовал несколько раз — драники были прекрасными.

Свой аналог драников же существует в разных странах. В Штатах есть хашбраун, в Германии, во Франции — свои картофельные оладьи. Поэтому это не то, что кого-то из иностранцев может спугнуть. Наоборот, это что-то знакомое, но сделанное в белорусской традиции.

На мой взгляд, получилось прекрасное белорусское "эмбеси".

— А сами вы в каких кэмпах записывались в листы ожидания?

— Я смотрел арт и больше тягался по музыкальным площадкам, чем по кэмпам.

Мне сильно понравилось одно французское кафе, которое мы нашли случайно на окраине. Рядом была двухэтажная библиотека (да, в пустыне), с которой играла музыка Макса Рихтера. Мы с женой пошли на музыку, которую очень любим, и потом нашли это кафе.

Официанты пытались говорить по-французски, разливали кофе с френч-прессов, угощали круассанами, наливали шампанское. Это было настолько неожиданно для пустыни, что люди стояли в очереди за этим кофе.

Но больше всего я любил ездить на заре и в закаты, как по мне, это самое красивое время в пустыне.

— А какой разговор, который вели в пустыне, вам запомнился больше всего?

— Если вы открыты к новому — это лучшее место, чтобы пообщаться с самыми разными людьми, и они отнесутся к этому дружелюбно. Иногда мы переживаем из-за того, что наше любопытство к другим будет воспринято негативно, а там такого нет. И поэтому люди едут туда — не за тем, чтобы показать свое наработанное в спортзале тело или показать костюм, а чтобы пообщаться с людьми.

И "Мару" мы также воспринимали именно как место притяжения белорусов, которые сейчас живут в разных странах. Я бы посоветовал всем съездить, посмотреть, попробовать и сделать выводы, интересен вам такой формат или нет.

Кому-то будет интересно смотреть на рассветы, кому-то — танцевать всю ночь, кому-то — смотреть на арты, особенно ночью, когда все сверкает. А кто-то ничего не найдет и подумает — зачем мне было страдать в этом месте с рядом ограничений и вдали от цивилизации? И это тоже нормально.