“Я — мама трансгендерного ребенка”. История Оксаны, поддержавшей сына

10/08/2025 - 14:09

Какой путь пришлось пройти в принятии своего ребенка

Какой путь пришлось пройти в принятии своего ребенка / Іншыя

Проект “Іншыя” рассказывает историю Оксаны о пути, который она прошла в принятии своего ребенка. Чувствах мамы трансгендерной персоны, защищающей свое чадо перед обществом, и помощи другим родителям в принятии своих детей.

Еврорадио с некоторыми сокращениями пересказывает историю Оксаны.

О моменте, когда Алекс осознал, что быть мальчиком ему комфортнее

В первый раз это проявилось в 11-12 лет, когда у Алекса изменился стиль. Тогда он начал самостоятельно выбирать себе одежду и стал носить разные толстовки, джинсы, клетчатые рубашки — получался такой унисекс-гардероб.

В тот период он читал и смотрел аниме, а также начал увлекаться косплеями. В какой-то момент я заметила, что для косплея он выбирал исключительно мужские роли. Тогда же он попросил заказать ему утяжки [специальные приспособления для визуального уменьшения частей тела, например, груди, — Ерорадио].

Я думала, что они ему нужны для косплея, поэтому не возражала и даже поддерживала его в этом творчестве. Но потом я осознала, что эта игра в косплей мужских персонажей перешла из фантазии в реальность: ребенок уже фактически ощущает себя мальчиком.

В 15 лет Алекс сделал каминг-аут. Он заявил мне, что чувствует себя мальчиком, и попросил впредь обращаться к нему в мужском роде. Я быстро перешла на гендерно-нейтральное имя Алекс.

"Однажды Алекс сказал, что хочет, чтобы я помогла ему с трансгендерным переходом"

Тогда для меня это была очень дорогостоящая процедура. К тому же мне было сложно принять эту просьбу. Я все-таки надеялась, что это просто такой период, что он в это наиграется и "вернется" в женскую гендерную социализацию.

Однажды мы с Алексом пошли в японское кафе, и там работала девушка, которая обратила внимание на то, что Алекс позиционировал себя как мальчик. Она сказала, что, мол, с ней то же самое было в подростковом возрасте, а потом прекратилось. Из-за этого у меня только усилилось убеждение, что в какой-то момент это закончится.

Алекс чувствовал, что его тело не соответствует тому, кем он себя ощущает, из-за чего у него начался селф-харм. Я стала замечать у него порезы на руках, на коленях и на груди. Он не мог принять свое тело, которое стало меняться в пубертатном возрасте.

Алекс впал в глубокую депрессию, которая сопровождалась суицидальными мыслями и паническими атаками. Мы обратились к психиатру, и она подтвердила диагноз "гендерная дисфория" [психологическое состояние, при котором человек ощущает расхождение между своей гендерной идентичностью и биологическим полом, — Еврорадио] назначила медикаментозную терапию и социальную адаптацию в желаемом гендере.

"Изначально я не понимала всю тяжесть его положения. Я даже выставила Алексу условие, что нам с его отцом важно, чтобы он родил ребенка до начала гормональной терапии".

Тогда я была убеждена, что терапия необратимо меняет физиологию тела и в будущем иметь детей человек уже не сможет. Я сказала Алексу, что если он хотя бы заморозит свои яйцеклетки, то я помогу ему финансово осуществить переход, когда ему исполнится 18 лет.

Тогда он задал мне вопрос, который полностью переломил мое отношение к Алексу и его проблеме.

Он сказал:

"Мама, представь, что от самого рождения у меня были бы проблемы со здоровьем и я не мог бы иметь детей. Ты что, от меня отказалась бы? Получается, что какие-то будущие дети для тебя важнее, чем я сам? Ты не представляешь, как мне тяжело живется и морально, и физически. Я ощущаю, что весь мир против меня. Ты даже не представляешь, как ко мне относятся остальные люди. Я столько раз подвергался избиениям, грубости, когда заходил в мужские туалеты. Ко мне приставали в метро. Ты не представляешь, какая это тяжелая, невыносимая жизнь, в которой я живу. Если бы я на малейшую долю мог почувствовать, что хочу вернуться в женский образ, то я бы это сделал, но я не могу. Я ощущаю себя парнем".

Тот разговор пробил меня до глубины души и изменил многое в отношении к Алексу.

"Я вдруг поняла, что мы, родители, часто не воспринимаем своего ребенка как самостоятельную личность. У нас вечно какие-то ожидания и требования к своим детям".

Тогда я и сама начала меняться. Я поняла, что моя мама никогда не воспринимала меня как самостоятельную личность. Она до сих пор мне указывает, что я должна носить и с кем общаться. Именно от нее я унаследовала такое поведение по отношению к сыну.

Принятие Алекса — это также моя работа над собой, которая привела к осознанию, что ребенок не обязан оправдывать ожидания родителя.

Какие книги и фильмы изменили отношение к трансгендерности

Понять Алекса Оксане помогли фильмы "Девушка из Дании" и "Далласский клуб покупателей", а также книги Аз Хакима TRANS и Салли Хайнс "Может ли гендер меняться?".

Про страхи, с которыми сталкиваются родители трансгендерных детей

У родителей трансгендерных детей часто очень много страха. Прежде всего это связано с тем, как на их семью посмотрят окружающие. Они больше тревожатся о возможном осуждении, чем о собственном ребенке, которому в этот момент по-настоящему тяжело, так как он_а сам_а не до конца понимает, что с ним_ней происходит.

Иногда ребенок преподносит это как игру, так как боится открыться, поскольку он_она не знает, как на это отреагируют близкие.

Про травлю в школе

В средней школе начали замечать, что Алекс не такой, как остальные дети. Ситуация ухудшилась, когда у Алекса начался процесс гендерной дисфории и он стал просить обращаться к нему в мужском роде. Классная руководительница стала мне угрожать, что отведет его в комиссию по делам несовершеннолетних, потому что якобы он неадекватно себя ведет. Уже тогда Алекс занимался с психологом, и я приносила справки, что всё хорошо. По учебе у него тоже не было никаких проблем.

В московской школе, куда попал Алекс, некоторые дети начали настоящую травлю и применяли физическое насилие по отношению к моему сыну: обливали его кипятком и выливали клей в сумку. Он приходил домой с синяками.

Я ходила в администрацию школы и пыталась разобраться, но администрация просто закрывала на это глаза.

Потом Алекс решил переехать в Минск и пойти в школу уже там. В новой школе ему понравилось. И с учител_ьницами, и с одноклассни_цами у Алекса были хорошие отношения.

Даже когда он называл себя в мужском роде, классная руководительница его поддерживала. Мы до сих пор с ней общаемся.

Переезд в Литву

В 2020 году мы с Алексом, как и большинство беларусо_к, сделали свой выбор за свободную и независимую Беларусь. Когда начались протесты, все наши родственни_цы прошли через Окрестина. Мы выходили на такие же протесты к посольству в Москве.

Когда началась война, Алекс участвовал в антивоенных акциях — из-за этого ему пришлось срочно эвакуироваться в Вильнюс. Я же нашла волонтерскую группу, которая помогала украин_кам, насильственно вывезенным с оккупированных территорий. Мой волонтерский и ЛГБТК+-активизм привели к тому, что позже и мне пришлось эвакуироваться в Литву.