Дикпики Стрижака: знали ли про них в демсилах?

Руководитель инициативы “Байсол” Андрей Стрижак без согласия отправлял свои откровенные фотографии активисткам и правозащитницам. После публикации текста Еврорадио, активист быстро отреагировал — и принёс извинения в своих социальных сетях.

Мы спросили у руководительницы команды по гендерному равенству Объединённого переходного кабинета Юлии Мицкевич, была ли у неё информация про случаи харассмента со стороны Андрея Стрижака.

“Мне ничего не было известно про случаи с фото, которые отправлял Андрей Стрижак, пока вы мне об этом не рассказали. Мне искренне жаль женщин, которым пришлось с этим столкнуться. Такое не должно случаться ни с кем. Никто не имеет право делать что-либо с сексуальным подтекстом без активного согласия второй стороны.

Поэтому если пострадавшие готовы открыто начать о таких случаях говорить — это очень хорошо и правильно, поскольку дает возможность для солидарной поддержки, сил и ресурсов и другим женщинам тоже перестать замалчивать и предъявить все имена и все истории”.
Собеседница уточнила, что слухи ходят про разных мужчин и разные кейсы харассмента в демократическом сообществе.

“Мы всё ещё живём в патриархальном мире”: Мицкевич про рассылки дикпиков

Юлия Мицкевич / Офис Светланы Тихановской

“И нужно много усилий с разных сторон, чтобы сдвинуть наконец это все с мертвой точки. И опубличивание хотя бы одного случая создает прецедент, чтобы начать проблему обсуждать, а затем и решать”.

Мицкевич уточнила, что информация про харассмент собирается сейчас также в рамках кампании “Сексуализированный харрасмент в гражданском обществе в эмиграции”, которую с прошлого года проводит Правовая инициатива совместно с правозащитницей Настой Базар.

“Они делают большую работу по разработке документа, цель которого сформулировать принципы создания безопасного, свободного от сексуализированного харассмента пространства внутри организаций. Потому что, если не выработаны и не закреплены чёткие процедуры и нормы по противодействию харассменту, это уже проблема. Нет стандартов, что делать в ситуациях, когда домогательства происходят. Непонятно, как защитить пострадавших и как не допустить подобных случаев в будущем. Не налажен мониторинг выполнения этих правил, нет последствий для тех, кто совершает харассмент, нет мер наказания и профилактической работы. В таких условиях просто говорить об этом — недостаточно и не работает в долгосрочной перспективе.”.

<...> И пострадавшая тоже не захочет об этом рассказывать, потому что нет прецедентов, и неизвестно, как мужчина, обладающий властью, может ей навредить, если она начнёт говорить”, — подчеркнула собеседница.

Наста Базар / личный архив Насты Базар

В Беларуси вопросы злоупотребления властью в целом, и в случаях домогательств, в частности, все еще мало обсуждаются публично. Хотя постепенно ситуация меняется в лучшую сторону.

“Такие ситуации обсуждаются чаще, чем раньше. Это выходит наружу, становится известным. Является маркером репутации того или иного человека. Даже несмотря на то, что институт репутации работает у нас слабо, это имеет значение. Вспомним, как пример, случай Сергея Селецкого, преподавателя ЕГУ. Да, его по решению суда восстановили в университете, но все рассказанные пострадавшими истории про домогательства с его стороны ведь никуда не исчезли.

“Могу предположить, что для кого-то это не станет проблемой. Прислали — посмотрела, ну и ладно, очередной сумасшедший, не буду обращать внимание. Но если женщина чувствует себя после этого уязвленной, не в безопасности, то она должна знать, что вокруг есть другие женщины, к которым можно обратиться за помощью, или публично рассказать и получить поддержку. Многое также зависит от того, в какой стране вы находитесь, и где вы работаете. Есть ли у вас на рабочем месте выработанные правила антихарассмента, этический кодекс, где это прописано.

Наша команда сейчас работает с Советом Европы над внутренними гендерными политиками для демократических сил, которые будут включать в себя, в том числе, процедуры и нормы по антихарассменту и предложения как с такими темами работать, чтобы пострадавшая сторона не чувствовала себя обвиненной и знала, как действовать и как себя защитить. Чтобы это было не просто написано на бумаге: так неправильно, так нехорошо, а чтобы были конкретные механизмы защиты и противодействия".

Если на вашей на работе таких практик нет, политик рекомендует обратиться в профсоюз (если он есть).

“Есть Конвенция 190 об искоренении насилия и домогательств в сфере труда Международной организации труда, которая регулирует такие отношения и большинство стран ЕС, где живут беларус_ки, ее ратифицировали, а значит можно обращаться к прописанным в ней нормам”.

Если у вас есть ресурсы, то такие истории нужно опубличивать. Не нужно замалчивать то, что является преступлением, даже если произошедшее необязательно подпадает под статьи Уголовного или Административного кодексов.

Важно помнить, что харрасмент — это любое неподобающее или нежелательное поведение, которое можно воспринять как причиняющим обиду или унижающим другого человека. Если вы такое чувствуете, об этом нужно говорить”, — завершила политик.

P.S. Важная ремарка — разговор с Юлией Мицкевич состоялся до публикации материала "Андрей Стрижак и непрошенные дикпики".