Как может выглядеть хороший сценарий для Беларуси? Мнение Шрайбмана

— Мы наконец вышли из того локального застоя, в котором находились после 2020–2021 годов. Началась пусть небольшая, но всё-таки политическая динамика, — утверждает обозреватель Артём Шрайбман, — и мне кажется, ретроспективно, году в 2030-м, если реализуется благоприятный сценарий, мы сможем смотреть на сегодняшний момент как на поворотную точку.

В проекте “Беларусь 2030” он нарисовал контуры благоприятного сценария для Беларуси. Как может выглядеть такой сценарий, который не гарантирован, но возможен?

— Если не произойдёт так, что США потеряют интерес, а наоборот — интерес расширится: интерес к взаимодействию, к поиску ниш для диалога. И этот интерес распространится и на других акторов — Евросоюз, возможно, даже на Украину, на соседние страны, на отдельные государства ЕС, на страны вне Союза — тот же Ватикан, Великобританию.

Постепенно это может создать новый трек, который можно назвать деэскалацией. И деэскалация станет главным процессом, вокруг которого будут строиться все политические шаги. Сбивчиво, с паузами, с торможениями — но она станет магистральным направлением. 

А эскалация, в свою очередь, должна затронуть и внутреннюю политику: нельзя будет сохранять то же количество политзаключённых. Значит, их придётся либо многократно уменьшать, либо вообще отказаться от этой практики. 

Придётся переходить к другим формам контроля — административным мерам, запугиванию, мягким формам давления, то есть к некоторому смягчению репрессивной политики. Но это возможно только в том случае, если у Лукашенко будет достаточно стимулов продолжать деэскалацию, — рисует возможную картину будущего Артём.

Но что может сподвигнуть систему, выстроенную в Беларуси за последние пять лет, меняться? Экономика, предполагает Шрайбман.

— Стимулы могут появляться, потому что российская экономика, как ты понимаешь, уже не просто "двух не вывезет", она уже "одного не вывозит". То есть экономические стимулы есть. И, как мы видим, мышечная память балансирования у него [Лукашенко, — Еврорадио] сохранилась.

Самое тревожное — интерес западного фланга, особенно США. Там фокус может сместиться очень быстро. Но если интерес сохранится, и процесс будет идти, мы можем увидеть в Беларуси отказ хотя бы от части репрессивных практик. 

Не от всех. Я не верю в полное прекращение репрессий при Лукашенко. Я не верю в возвращение в состояние 2019 года или 2017-го — до дела "Белого легиона", когда уровень репрессий был минимальным, когда людей даже не задерживали за выход на улицу и максимум выписывали штрафы. В это вернуться невозможно, — уверен обозреватель.

Тогда какой будет эта Беларусь, если возвращение к 2019 году невозможно? Как в Казахстане, предполагает Шрайбман. При размораживании контактов и экономических отношений с Западом.

— Но можно вернуться в точку, где нет — или почти нет — политзаключённых. Когда власть обходится другими методами контроля. Например, в Казахстане власти не нужно сотни политзаключённых, чтобы удерживать общество в политически спокойном состоянии. Хотя казахстанское общество — тоже современное, цифровизированное, образованное. Тем не менее власти умеют держать его без масштабных репрессий.

В позитивном сценарии белорусская власть тоже может прийти к точке, где она понимает: "О’кей, кажется, мы можем управлять ситуацией меньшими репрессиями, а взамен получить кое-что на Западе" — размораживание контактов, снятие части санкций. Особенно если случится перемирие, и вопрос санкций перестанет быть абсолютным табу.

Дальше это создаст внутри страны немного другую атмосферу. Потому что гражданские мышцы — атрофированные после 2020–2022 годов — начнут оживать. На основе того гражданского общества, которое не успели полностью раздавить, или того, которое возникнет заново. 

Это могут быть самые разные инициативы: культурные, краеведческие, исторические, языковые, неформальные суполки, которые разрастутся; локальные урбанистические группы, которые начинают с озеленения двора, а затем координируются между собой; и это вырастает в сеть — бизнес-клубы, бизнес-ассоциации. Ведь бизнес-ассоциации в стране есть, они зарегистрированы, существуют, и иногда позволяют себе мягко критиковать экономическую политику, — подытоживает Артём Шрайбман.